Часть пятая. С надеждой на победу.
Освободили Литву. Границу перешли и на немецкую землю вступили. Появилось у бойцов новое оружие, а с ним надежда на победу. Но как труден все еще был путь к ней! Сколько еще дорог надо было прошагать и проехать, сколько вражеских сил одолеть, выдержав нелегкие бои с ненавистным врагом! И выжить…
Двигаемся дальше. Командир приказал жать на все педали. Шоссе поворачивает вправо. Светает, а нам до рассвета надо успеть занять расположенный неподалеку городок. Вот показался большой дом с садом. Майор приказывает заезжать прямо в это имение и занять оборону. В доме хозяин оказался, он в нашего автоматчика успел выстрелить, но не попал и убежал через сад. А мы все-таки решили дождаться ночи, чтобы атаку предпринять для освобождения городка. Он был уже всего в трех километрах от нас.
В ночь к городу отправились автоматчики. Мы прислушивались к доносившимся звукам перестрелки и услышали, как работают наши автоматы. У них звук совсем другой был, чем у немецких. И слушали мы с волнением и радостью эту музыку войны. А когда раздавался лающий звук немецких автоматов, проклинали их, как только можно.
Наступило утро. Младший лейтенант, командир взвода, говорит мне, что майор приказал ехать в город вместе с орудием — наши требуют подкрепления. Очень молодой он был, наверное, только из училища военного выпустили, и сразу на фронт попал. Цепляем к машине орудие, садимся в кабину, быстро катим к городу. Вдруг в ушах загудело и чувствую, что сиденье вырвало из-под меня — остался сидеть прямо на железках. Очнулся — глазам не поверил! Сижу и руль держу обеими руками выше головы. Вижу кровь кругом, думал, это меня разорвало. Но боли не чувствую. Ощупал себя, кажется, цел. Ожогов тоже не ощущаю, хотя остаток сиденья подо мною горит, а осколки снаряда рядом валяются. Лейтенанта рядом нет, только сапог с остатком ноги стоит возле дверцы. Потушил, как мог, огонь. Выпрыгнул из кабины, смотрю — рядом, в кювете, ребята нашего комвзода перебинтовывают туго, чтобы кровь не лилась из оторванной ноги. Так и остались мы с ним: я без сиденья, а лейтенант — без ноги. Но все-таки живые! Подъезжаем к городку, еду улицей. Командир автоматчиков навстречу: «Посмотри, друг, на перекресток, внимательно смотри». Вижу, как по большой площади, куда несколько улиц сходятся, под свист пуль ползут наши солдаты. «Вот тебе задание — перескочить на машине эту площадь и поставить орудие в тот ближний дом с палисадником — видишь его?» И показал на уютный с виду домик. Поехал. В кабине калачиком свернулся, чтобы пули не задевали. И вот я уже на середине площади. Пули скачут мимо, некоторые прямо о кабину бьются — каждый раз вздрагиваешь. Но все же задание выполнил, машину до дома довел и в палисадник поставил вместе с орудием. А в награду автоматчики меня ликером трофейным угостили, что в погребе хозяйском остался. Сразу как-то спокойней стало, только когда о раненном лейтенанте вспомнил, сразу горечь в душе проступила. Очень жаль было парнишку.
Поднялись мы на чердак с двумя связистами, чтобы осмотреть окрестности. Городок виден, как на ладони. Дома в основном одноэтажные, красивые с красными черепичными крышами. Видно, война коснулась их мало, и не случилось той страшной разрухи, разорения и сожжения вместе с людьми, как это делали фашисты с нашими городами и селами. Пока мы об этом рассуждали, послышался мощный гул — это немецкие танки «Пантеры» подвигались к городу. Три танка слева, три справа, а тот, что в центре, идет прямо на нас. Мигом вниз скатились, артиллеристов предупредили об опасности. Наверху один связист остался. Быстро выкатили орудие и прямой наводкой выстрелили по приближающейся «Пантере». В ответ немецкий снаряд пробил насквозь чердак, связист был сразу убит осколком. Спустились в подвал. Автоматчики тоже в дом вернулись — против танка воевать нечем. Но командир приказал идти в окопы и занять оборону. Судя по звукам, выстрелы немецких автоматов раздавались все ближе, и на душе становилось все тревожнее. Едва только они стихли, поступила команда «Отбой!» Выглянули — площадь уже не обстреливается. Вышел, к машине подошел — цела! В кузове снаряды, их бойцы ждут. Поехал за другой машиной — она с боевым расчетом и орудием. Познакомились, шофера Виталием звали. Расстояние держим с полкилометра. И буквально через несколько минут вражеский снаряд попадает в нее. Всех пятерых бойцов из расчета, что в кузове были, сразило насмерть. Левый борт оторвало. Шофер жив, на нем фуфайка горит, но ведет раненную машину, как может. И надо мной тоже смерть опять закружилась. Осколок снаряда угодил в станину орудия, меня сильно дернуло, так, что головой о руль ударился. Но снова Бог миловал — еще раз мне жизнь подарил.
Проскочил это проклятущее место, догнал машину, в которую попал снаряд. Она все еще горела. Огонь сжигал трупы солдат, но шофер, настоящий герой, вел ее, несмотря на ожоги и страх. Остановились у ближней деревеньки. Прежде всего, помог Виталию снять обгоревшие останки ребят. Положили их под деревьями, но хоронить уже было некогда, простились накоротке. Надо было спасать ящики со снарядами, что в кузове горевшей машины лежали, — они уже потемнели от жара и вот-вот взорвутся. Все же погасили огонь. Решили так вдвоем и держаться. Как братья названные друг другу стали. Поехали друг за другом через лес.
Выезжаем на дорогу. День солнечный, красота вокруг такая! Лес листвой шелестит, поля зеленеют, птицы поют — будто и нет войны. Как вся эта мирная картина мне родные места напомнила! Но любоваться пришлось недолго. Подъезжаем к небольшой деревушке и сразу увидели невдалеке, в кустах, блеск гусеничных танков. Чьи — наши или немецкие не разобрать. Остановились. Говорю своему товарищу: «Слушай, друг! Живым немцам не дамся». Он отвечает: «Я тоже!» Вешаем на ремни по десять лимонок — если что, сразу за кольцо дернем, взорвем гранаты. В тот момент показалось, что мы с ним сами стали снарядами, направленными на врага. И страх куда-то подевался. Подъезжаем ближе, вышли из кабин, стали рядом. Каждый держится за кольцо, чтобы себя взорвать, если враг приблизится…
И слышим мы русскую речь! Из-за кустов к нам выходит офицер в чине полковника. Кобура у него расстегнута, пистолет наготове. Спрашивает: «Ребятки, откуда вы?» У нас от сердца отлегло. Полковник просит на карте показать, откуда мы прибыли. А мы оба до того разволновались, что слова сказать поначалу не могли. И только немного успокоившись, показали на карте этот городок, рассказали о трех немецких «Пантерах», прорывавшихся в город, о бронетранспортере «Фердинанд», простреливавшем площадь, о том, сколько всего пришлось пережить за столь короткий отрезок времени, уже казавшийся нам годами. Он слушал нас очень внимательно и советовался, как с бывалыми стратегами, как и где лучше всего наступление организовать. Решил атаковать город с окраин, не трогая центра. Прозвучала его команда: «По машинам!» И наши красавцы-танки Т-34 пошли в сторону городка. А мы отправились в штаб дивизии, где принял нас генерал-майор. Вид у него был усталый. Но наш рассказ внимательно выслушал и приказал нас вымыть, накормить и дать отдохнуть.
Недолго мы спали. Нас снова к генералу пригласили. Он приказал наши два орудия поставить на оборону штаба. Пытаемся объяснить, что мы — шоферы, а не артиллеристы, но тщетно. Генерал помощников обещает, а приказ есть приказ. В помощники определили совсем молоденьких пареньков. Им, как и нам, стрелять из артиллерийских орудий еще учиться надо. А для этого считанные часы были нам отпущены. Послал одного из помощников разведать, что за банька неподалеку за домом стоит и есть ли в ней кто-нибудь? Солдатик быстро вернулся, оказалось, там никого, кроме лягушек. Попробовали пустить снаряд на этот «объект» и сразу же попали. Какая-то уверенность после этого у всех появилась. Потом чистили орудия и по очереди дежурили, чтобы вовремя врага увидеть. Через несколько дней началось формирование. Снова нас с Виталием на машины посадили. И снова начались фронтовые дороги, усталость, недосып. Возили и днем, и ночью на передовую орудия, снаряды, продовольствие. А назад везли раненных солдат. Науку военную досконально освоили. Если снаряд немецкий ложится по ходу движения — не медля тормози. Ну а если против — старайся ехать быстрее.
Раз я еду в тыл, вижу — воронка совсем свежая, а в ней песок шевелится. Вышел из машины, вижу — в воронке солдатские сапоги. Вытащил — солдат живой, но контуженный! Волосы только все белые. Поседел от пережитого ужаса. В госпиталь его отвез, а что дальше с ним было — неизвестно. Не забыть и еще один случай. Наши саперы разминировали территорию для проезда автомашин и другой боевой техники. И одна из мин сработала, на ней сапер подорвался. Мы с медсестрой ему помощь оказывали. Страшная была картина — от человека практически ничего не осталось. Но все-таки был живой и несколько минут в сознании. И все говорил тихо: «Там, в кителе, в кармане». Посмотрели — в кармане деньги и письмо неотправленное. Отдали ему в руки, он прижал все это к груди и на наших глазах скончался. С почестями его похоронили, а письмо и деньги отправили адресату. Мир праху его и всех наших воинов, приближавших победу ценой своих жизней!
На одном из направлений нам все никак не удавалось прорвать линию фронта. Противник еще был силен, да и подкрепление немцы получили, поэтому оказывали упорное сопротивление. Наши атаки результата не давали. И тогда командование приняло решение — обойти немцев и ударить с тыла. Сделать это можно было только перейдя болото. Но для этого нужно соорудить настил на дороге, иначе техника не пройдет. Времени немало потребуется. Осмотрел я местность и понял, что и без настила мощная моя машина может через болото перебраться. Тем более, опыт такой у меня уже был, за что и медаль получил. Доложил командиру, что готов попробовать перейти топь без настила, надо только, чтобы мне помогли. Разрешение было получено, дана команда-помочь водителю. Привезли лебедку с металлическим тросом. По самый пояс в воде прикрепили его к большой коряге. Операция началась!
Включив самую малую скорость, повел машину по болоту вместе с орудием и снарядами. В кабине вскоре появилась ржавая, вонючая болотная вода, достававшая почти до сиденья. Но на это обращать внимание было некогда. Цель передо мной стояла важная -пройти поскорее этот путь. Вот и другой берег, где немцы расположились. Суша под колесами стала чувствоваться — значит, прошел болото! На тихом ходу добрался до ближнего дерева, сгрузил снаряды, оставил орудие на обозначенном командиром месте, и налегке назад по болоту. Встретили меня достойно, командир горячо благодарил. Следом за мной другие водители со снарядами и техникой проехали. Немцы даже предположить не могли, что по непроходимому болоту к ним кто-то в тыл зайдет. И просчитались! После этого обходного маневра фронт был прорван. Потери противника были внушительными. Отличившихся в этом бою командование отметило наградами. А мне перед строем командир части вручил орден Красной Звезды.
В Восточной Пруссии немцы уже почти не сопротивлялись. Наши войска вовсю гнали противника. В наступление шли люди, техника. Но враг все еще не готов был сдаться и оборонялся из последних сил. Немало жестоких боев случилось на немецкой земле, и наших солдат немало погибло вдали от Родины.
Однажды после долгого пути сделали привал в одном из кирпичных зданий. В одном конце расположили полевую кухню, продовольствие, а в другом разместились бойцы из нашей батареи и шоферы. Мы по очереди несли дежурство по охране имущества. Ребята отдыхали, писали домой письма, готовили посылки. Я решил идти на дежурство первым, чтобы потом выспаться. И перед концом смены услышал глухой взрыв в той части здания, где наши солдаты расположились. Пошел туда и вижу, что эта часть здания разрушена, а наших ребят засыпало обломками кирпичей — фашисты мину в здание, уходя, заложили. Прибежали солдаты из других подразделений, стали быстро откапывать людей. Кто-то раненый, а кто-то погиб от взрыва. Всех пересчитали. Не хватает одного — моего напарника шофера Алябьева. Он у печки сидел, грелся, а снаряд вражеский как раз туда угодил. Обломки от печи разбросали, но вызволить его живым не успели. Опоздали, на наших руках скончался дружок мой. Хороший мужик был и опытный водитель. Всегда его помню- столько испытаний вместе пройдено было!
А фронтовые дороги вели нас дальше, к победе. И на них смерть все еще подстерегала каждого из нас…
Литературная обработка — Наталья Рощина, член Союза журналистов России.
