Родниковский анестезиолог отметила юбилей. Люди этой профессии часто остаются в тени хирургов, но без них невозможна ни одна операция. Это анестезиологи-реаниматологи. Они также спасают людей на грани жизни и смерти. Их работа — искусство и ежедневный подвиг.
Одна из таких неутомимых «ангелов жизни», анестезиолог-реаниматолог Алевтина Валентиновна Морозова 9 декабря отметила юбилей — 70 лет со дня рождения и не менее значимый юбилей — в анестезиологии в течение полувека! Примечательно, что она спасает жизни до сих пор.
Накануне юбилея Алевтина Валентиновна любезно согласилась встретиться со мной и рассказать о вехах своей долгой, порой весьма непростой жизни.
Интервью с этой очень приятной в общении женщиной, с удивительным чувством юмора плавно перешло в беседу. Говорили и говорили, уходить не хотелось, настолько интересным собеседником оказалась виновница торжества. В Ивановской области нет, пожалуй, ни одного анестезиолога-реаниматолога, который бы в таком «серебряном» возрасте оставался практикующим врачом.
Даже пациенты удивляются, когда же Алевтина Валентиновна отдыхает? Почти сутками она работает в больнице. Да и как уйти, если после операции ей нужно следить за тем, как пациент возвращается к жизни?
Впрочем, по-порядку.
Родители
Родители маленькой Али были простыми людьми. Отец Валентин Павлович Морозов в 1943 году (тогда парню было всего 17 лет) ушел на фронт. Воевал в пехоте, дважды ранен на Курской дуге, награжден медалью «За отвагу», инвалид войны. После войны пришлось воевать с бандеровцами, но вспоминать о том жестоком времени не любил. Затем работал бригадиром на конном дворе (сейчас это территория АТК). Тогда там были знаменитые владимирские тяжеловозы.
Мать Нина Леонидовна трудилась сновальщицей в ткацком производстве на комбинате «Большевик».
Начало пути
После школы Аля один год поработала в прядильно-ткацкой лаборатории. А потом в 1967 году поехала в Иваново, где поступила в специальное медицинское училище. Тогда в областном центре вовсю шло строительство нового здания областной больницы, необходимо было готовить медицинские кадры.
Отучившись в течение двух лет, медсестра Аля Морозова освоила еще одну профессию — медсестры-анестезиста. Готовили очень строго, в течение 9 месяцев.
Алевтина Валентиновна вспоминает:
— Заряжали систему с секундомером. А системы были еще из красной резины. Мы называли ее «гусём». 
И если делали что-то не так, попадало нашим преподавателям — врачам. Принимал экзамен Владимир Владимирович Дюдяев, он жив, ему 84 года. До сих пор храню документ, где написано, что сдала на «отлично».
А уж потом ее направили работать в областную больницу. Там она постигала азы профессии и становилась профессионалом в течение 16 лет.
После окончания медучилища Аля твердо решила связать свою судьбу с медициной. Трижды подавала документы в медицинский институт, не сдавалась и в 1976 году стала студенткой высшего учебного заведения.
В 1982 году поступила в клиническую ординатуру 3-го главного Управления Министерства здравоохранения СССР на базе областной клинической больницы.
Одно из ярких воспоминаний того времени — как спасали людей после страшного смерча летом 1982 года. Тогда раненые поступали в операционные словно по конвейеру. Работали сутками …
Отработав три года, молодой анестезиолог Аля уехала покорять новые вершины.
Спасала шахтеров и осужденных
30-летняя незамужняя женщина уехала работать анестезиологом-реаниматологом в маленький забайкальский шахтерский городок Краснокаменск на урановые рудники. Рядом с ним были военный городок и много зон. Вот тогда была настоящая школа жизни.
— Помню случай, когда пришлось спускаться в шахту. Ночью на глубине 280 метров упал шахтер, весь переломался, но был жив. Чтобы оказать ему помощь, мне пришлось спуститься в темноте на эту глубину в бадье, подвешенной за крюк. Вместе со мной были горноспасатель и медсестра.Уговорил меня спуститься главный инженер, муж моей знакомой, тоже из Родников.
Спустилась, он стонет, а все смотрят на меня, ждут решения. Мы его зафиксировали в бадье и начали поднимать наверх, подъем длится три минуты. Потом пришлось его везти 75 км в больницу на «Волге», по дороге он несколько раз … умирал. Мы спасли его, а для этого приходилось выносить его из машины, делать уколы при свете фар и дальше везти. А ветра с песком там просто жуткие и холод до минус 30. Рабочий потом не только не сказал «спасибо», а подал в суд! И ведь отсудил у шахты 4000 рублей — якобы пострадал из-за производственной травмы. На самом же деле, он был пьян, а моя ошибка была в том, что я не взяла пробы крови на алкоголь. Это было мне уроком.
— Где Вы силы брали, чтобы работать в таких тяжелых условиях?
— Было невероятно тяжело, просто ад кромешный. Помогал коллектив. Мы были очень дружными. С нами работали белорусы, казахи, корейцы, китайцы, украинцы, буряты, чуваши, татары. И жили все очень дружно.
Иногда вспоминаю соседний городок Кличка. Это место, где перекликали арестантов. Однажды меня отругали за то, что оказывала помощь осужденному, а руки у него были без наручников. Это был двухметровый крепкий мужчина по имени Самсон. Пришлось его приковывать к кровати наручниками.
Пять лет до 1989 года Алевтина Валентиновна отработала в Забайкалье. Там же вышла замуж, родила сына. Но с мужем не сложилось, в Родники вернулась без него, лишь с малышом.
Родниковские будни
— Существует миф, что наркоз отнимает 10 лет жизни. Это так?
— В этом случае советую идти оперироваться под местной анестезией. Меня саму несколько раз оперировали.
На разные виды операций идут различные объемы анестезии. Иногда делаем не общий наркоз, а спинальную анестезию, выключая лишь одну часть тела. Раньше был только масочный наркоз, сейчас же в медицине присутствуют различные препараты и современное оборудование.
— Что чувствует анестезиолог, когда приходится останавливать сердце, или не думаете об этом?
— Сердце останавливается рефлекторно, когда прекращается дыхание. Мы вводим препарат так, что пациент засыпает, иногда очень крепко, и происходит остановка дыхания. Если в этот момент его не «продышать» с помощью аппаратуры, он умрет. Интубация — очень важный момент для больного. Нужно иметь большой опыт, чтобы выполнить эту манипуляцию.Наша задача — обезболить. Хирург сначала нас спрашивает, можно ли начинать операцию.
— Бывали ли случаи, когда пациент просыпался на операционном столе?
— Ну, нет, как он проснется? Пациент находится на аппарате, на мониторе мы видим, когда заканчивается действие препаратов. Добавляем в процессе операции. Но все больные по-разному реагируют.
— Вы смотрите фильмы про медиков?
— Нет, никогда. Как у нас больной однажды спрашивает: «Я точно не умру во время наркоза? Даете гарантию?», отвечаю: «Гарантию дают только в часовой мастерской». Посмотрите, что и кого показывают. А где вы там видели врачей? Там одни артисты: Аверин, Гоша Куценко, они театральный оканчивали. Обычно их консультируют те, кто не нюхал практического здравоохранения.
— Как Вы общаетесь с пациентом?
— По-разному — одних пожалею, с другими строжничаю. Потом они признаются, что именно такое мое поведение помогло. Самые хорошие пациенты — дети. Правда, детской палаты сейчас у нас нет.
— Боюсь спросить, за свою жизнь много смертей пришлось увидеть?
— Очень много. Не забуду, когда в Забайкалье перевернулся грузовик с военнослужащими. Погибли все … До сих пор помню.
— Как снимаете стресс после тяжелой работы?
— Сейчас работаю сутки через сутки, когда отдыхать? Наш начмед Ирина Владимировна Дормидонтова еще и на утро остается. Летом люблю свой огород, плаваю в пруду. Земля папина, она тянет, мне нравится.
— Вера в Вашей профессии важна?
— Конечно. Операцию начинаем словами «С Богом!».
Старшая медсестра анестезиологии и реанимации Валентина Наумова признается, что работать с юбиляршей не всегда просто:
— Алевтина Валентиновна держит коллектив в тонусе. Не терпит лжи, сама очень честная, всегда отстаивает свою точку зрения, но и лишнего не требует от подчиненных. Характер — сильный, выносливый, никогда не жалуется.
С прекрасным чувством юмора Алевтина Валентиновна участвовала даже в КВНе в команде медиков. Она, как настоящая артистка, сыграла роль черепахи Тортиллы. До сих пор смеемся, вспоминая.
А еще наша Алевтина Валентиновна любит и сама прекрасно читает стихи Северянина, Пастернака, Ахматовой, Высоцкого и других поэтов, исполняет романсы и танцует … рок-н-ролл!
Но самое главное ее качество — высокий профессионализм.
Это действительно так. Анестезиолог-реаниматолог должен действовать уверенно и быстро принимать решение, поскольку от ее четких действий зависит жизнь. Приходилось Алевтине Валентиновне спасать и детей.
— Расскажите о случаях из практики, когда приходилось рисковать, чтобы спасти жизнь пациенту?
— В 90-х годах прошлого века в один из вечеров нам привезли раненного бандита с огнестрелом, истекающего кровью. Мы его зашили, а через пару часов его увезли друзья, мы даже не успели вызвать милицию.
Несколько лет назад в отделение прибежал отец с 4-летней малышкой на руках после страшного ДТП. От удара автомобилем у ребенка был разрыв селезенки, кровь заливала внутренние органы. Надо было срочно сделать операцию, а перед ней — интубацию. Я справилась, жизнь девочки была спасена.
Подобные манипуляции за всю жизнь провела, наверное, не одну тысячу раз.
Пациенты очень благодарны врачу. Страх перед операцией уходит после общения с Алевтиной Валентиновной. Страховой агент Елена Соколова поступила в больницу с аппендицитом. Она признается, что очень боялась операции, но анестезиолог, по ее словам, «строгая и добрая, с чувством юмора», помогла справиться с волнением. Присоединились к ее теплым словам и остальные пациентки, пожелав юбиляру поработать еще несколько лет.
Впрочем, здесь весь медперсонал такой — чуткий и внимательный, настоящие профессионалы. Команда проверена годами и опытом, закалена трудностями, испытана эмоциональными и физическими нагрузками и, что немаловажно, наделена высочайшей ответственностью.
Что ж, никому не пожелаешь оказаться в этом непростом отделении в качестве пациента. Но одно можно сказать наверняка: в случае чего, эти удивительно стойкие «ангелы жизни» не позволят попавшим к ним людям раньше времени перейти грань между жизнью и смертью.
Е. Малкова
