33 долгих года прошло с той страшной ночи, когда случилась самая крупная за всю историю мирного атома техногенная катастрофа, последствия которой устраняются до сих пор. В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года произошел взрыв четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, расположенной близ города Припять…
Чернобыльцы — особая группа людей разных национальностей бывшего СССР, подвергшаяся сильнейшему воздействию техногенной катастрофы. Они, как никто другой, нуждаются в помощи и защите со стороны государства.
Из тех наших земляков, кто ликвидировал угрозу радиоактивного заражения, потерял при этом свое здоровье и впоследствии скончался от болезней, в списках значится почти 50%. Среди них есть и родниковцы. Те, кто еще жив, нуждаются в постоянной поддержке и заботе государства.
Цель нашей статьи — рассказать читателям о человеке, ликвидаторе аварии на ЧАЭС, инвалиде 1 группы, потерявшем зрение. По новому законодательству о пенсиях, мужчина только бы вышел на заслуженный отдых, а в жизни ему уже требуется серьезная поддержка.
Итак, знакомьтесь: Апрес Рубенович Назинян, родился в 06.04.1952 году в городе Баку. Работал на машиностроительном заводе. Апрес был штукатуром-маляром 4 разряда.
Летом 1987 году Апрес приехал в Иваново, устроился на работу на ТЭЦ 3 и через три месяца был призван через военкомат на ликвидацию последствий Чернобыльской аварии, а конкретно на очистку АЭС от опасной радиации. На тот момент прошло уже больше года с момента катастрофы, но Чернобыль требовал все новых и свежих сил.
Так в свои 35 лет, как военнообязанный, Апрес прибыл в Прикарпатский военный округ (Житомирская область, пгт Народичи в 80 км от АЭС). С 15 октября 1987 г. по 8 января 1988 г. ездил и работал на зараженной территории АЭС по дезактивации территорий и помещений (в 3-ем блоке).
«Везли нас ночью, — вспоминает ветеран. -Прибыли в московскую бригаду, а оттуда по распределению попал в Житомирскую область в село Народичи, воинская часть 55064. Там и служил. Оттуда нас возили на станцию. В мои обязанности санинструктора входило проведение дезактивации. Вставал в 4 утра, одевался, брал баллон со специальной жидкостью и отправлялся дезактивировать всё вокруг. Также следил за порядком в бане, чтобы все прошли необходимую санобработку и помылись, как следует, не разносили радиацию по части. Но самая важная моя работа была, конечно, на самой станции. Там я тоже проводил дезактивацию — спускался прямо в полуразрушенный 3-й ядерный реактор (четвёртый, взорвавшийся, уже к тому времени был покрыт саркофагом). На станцию совершил более 40 выездов, а были люди, которые выезжали по 50-60 раз. Дозу радиации я получил без малого 10 рентген — это по документам, а на самом деле, возможно, и больше.
Последствия Чернобыля стали явственно ощущаться года через два — тошнило, болела голова, давала о себе знать прооперированная ранее язва желудка. А мне тогда и 40 лет не было. Участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, тем не менее, не только этим памятно.
Все там жили и работали очень дружно. До сих пор храню как память фотографию, сделанную в расположении части, где я с друзьями — молдаванином, украинцем, русским. После Чернобыля судьба побросала меня по стране, но связь со своими товарищами-ликвидаторами я всегда поддерживал. В 1993-97 годах даже руководил отделением союза чернобыльцев в г. Тейково. Помнить о произошедшей катастрофе, уважать ликвидаторов, я считаю, мы должны всегда. Такое больше не должно повториться!»
На тот факт, что еще до отправки человек перенес операцию по удалению двенадцатиперстной кишки, в военкомате даже не обратили внимания. Когда Апрес показал нам свои шрамы, я была поражена грубым швом в 10-12 см и большим круглым отверстием примерно в 3-4 см, затянутым розовой кожей. Как человека с таким диагнозом отправили в Чернобыль? Поэтому и отношение у А.Р. Назиняна к врачам неоднозначное.
Пять лет с 2012 года, пока Апрес был зрячим, он получал хорошие санаторные путевки для поддержания здоровья. Сегодня врачи его попросту забыли. А с медосмотрами и сбором анализов вообще проблема. То ли врачи слишком заняты, то ли зачерствели от проблем населения? Но это не исключает возможность незрячему человеку посещать реабилитационные центры с сопровождающим лицом на льготных условиях. Здесь многое зависит от ответственных лиц, закрепленных за пенсионером-инвалидом из глубинки, и простого человеческого участия.
Сотрудники Родниковской ЦРБ! Этому слепому человеку нужна ваша помощь в сборе необходимых документов без волокиты, отмахивания и перекладывания нужных дел на чужие плечи. Незрячие люди особо ранимы, по голосу чувствуют отношение к себе!
За участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Апрес Рубенович Назинян награждён орденом Мужества, почётным знаком Министерства СССР по чрезвычайным ситуациям и нагрудным знаком «Гражданская защита» Штаба гражданской обороны СССР, юбилейными медалями и отмечен благодарностью командования своей войсковой части. Сведения о А.Р. Назиняне занесены в областную Книгу Памяти.
В Родниковском районе из сорока пяти участников орден Мужества был вручен шести ликвидаторам последствий аварии на ЧАЭС: А. Назиняну, Т. Халилову, П. Матринову, А. Ковшову, В. Гущину, В. Плюханову.
Листаем документы… Вот он, главный — Удостоверение участника ликвидации последствий катастрофы на Чернобольской АЭС в 1987 году А.Р. Назиняна. А в военном билете находим официальную величину радиации: Дата (период) облучения 16.10.1987 по 08.01.1988 9,985 БЭР. Количество БЭР было явно занижено, а срок пребывания в зоне АЭС явно не 30 дней.
Ликвидаторам в 1986 году ставили 25 БЭР, а уже в 1987 году не выше 10 БЭР, не говоря уже о ликвидаторах 1988 года. Дозиметристы записывали дозы радиации в журналах не конкретному человеку, а группе лиц, вернувшихся с очередного задания. Если у ликвидатора было меньше 25 БЭР, он не мог рассчитывать по приезду домой на выплату 5-ти своих денежных окладов.
Все, кто был «на Чернобыле» знают, что у них должно быть не более 40-45 персональных выездов в опасную зону. Выездом в то время считали даже просто проезд мимо станции. Люди там жили и работали, питались в столовой, организовывали свой досуг. Но самое страшное ждало ликвидаторов позднее, когда после последствий аварии на Чернобыльской АЭС люди не смогли найти документы, подтверждающие, что они были ликвидаторами — участниками в борьбе с самой страшной аварией в Союзе. Сохранилась только часть документов, находящихся на хранении в «Центральном архиве атомной отрасли» («Центратомархив»). С момента ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции и до настоящего времени единого архивного фонда с материалами о ликвидации последствий аварии на ЧАЭС не существует. В настоящее время документы по личному составу, которые могут служить основанием для подтверждения льгот участникам ликвидации аварии, находятся на территории разных государств, что значительно затрудняет поиск документов, необходимых для подтверждения или получения льгот.
Эти льготы и достойное денежное содержание так необходимы сегодня Апресу Назаряну на поддержание его здоровья. Ежемесячная гора лекарств съедает его небольшую пенсию. Поэтому друзья — чернобыльцы решили помочь собрать слепому защитнику необходимые документы для получения заслуженной и достойной пенсии.
А Чернобыльское братство — великая сила!
Л. Котова
