День образования уголовного розыска полиция отмечает 5 октября.
Справка. Уголовный розыск (УГРО) – оперативная служба полиции, в задачу которой входит предупреждение, пресечение, раскрытие готовящихся, либо совершенных преступлений общеуголовной направленности, розыск лиц, скрывшихся от следствия и суда, без вести пропавших граждан, установление личности неопознанных трупов.
В преддверии профессионального праздника мы встретились с ветераном родниковской полиции Александром Борисовичем Грачевым .
Александр Борисович начал службу в 1980-х годах. Более 25 лет проработал в милиции, пройдя путь от стажера до подполковника. В интервью корреспонденту «Родниковского проспекта» он рассказал о своей милицейской молодости, поделился опытом и секретами счастливой жизни:
— Александр Борисович, откуда Вы родом?
— Родился я в Родниках 21 февраля 1961 года. Нас у матери было 9 детей, отцов мы своих не знали. Воспитывался я в детском доме, в детстве побросало меня по всей Ивановской области. В Иванове же я закончил школу-интернат, получил среднее образование и приехал в Родники к матери, которая проживала на 1-ом Рабочем поселке. Устроился работать на комбинат в сортировочно-трепальный цех, разнорабочим. Потом в 1979 году пошел служить в армию. Призывался от родниковского военкомата и по распределению попал в Минск. В Белоруссии отслужил два года в военно-воздушных войсках и в 1981 году вернулся на комбинат. В молодости состоял в комсомольской организации. Меня, как молодого и активного, определили в комсомольский оперативный отряд, который организовали на базе комбината. Вместе с другими ребятами не только в дружине ходил, но помогали РОВД. В нашу задачу входила работа с трудными подростками. Мы ходили по домам, проверяли, как они живут, дежурили на дискотеках и танцевальной площадке в Летнем саду. Работали, тесно общались со многими сотрудниками РОВД того времени — А.Д. Зайцевым, А.И. Ивановым и другими.
— Как пришла мысль связать свою жизнь с милицией?
— Время шло, и когда стал строиться сортировочно-трепальный цех, мне предложили повысить квалификацию. Мол, если хочешь дальше по службе продвигаться, стать поммастера, то иди учиться. Тогда я заочно поступил в наш хлопчато-бумажный техникум, который располагался ранее в здании Нарпита. Там я отучился 5 лет и при этом работал. Когда запускали новый цех, я помогал устанавливать оборудование, запускать его, обкатывать, и, в конце концов, стал работать на нем же. Меня заметила В.В. Ворошина, председатель партийной организации прядильного производства, и стала агитировать, чтобы я вступил в партию. В то время была такая установка — поммастера не должен быть беспартийным. Спустя время, я все-таки стал членом партии. И в это же время стали набирать молодых ребят, которые могли бы работать в органах внутренних дел. В те годы туда шли неохотно, платили всего 70 рублей, а поммастера в 1986-87 гг получал в несколько раз больше — 250 рублей. Потом партия стала направлять кандидатуры в добровольно- принудительном порядке. Меня и другого поммастера, В.Г. Кормушкина, тоже туда направили.
Помню, как 1 октября, мы, как обычно, собирались в колхоз на картошку. Стоим в центре города, ждем автобуса, который должен прийти из Горкина, и вдруг видим, что к нам идут сотрудники милиции и говорят «Ребята, а что вы тут делаете? Ваши кандидатуры уже утвердили на совещании! Идите работать!». Мы тут же побежали в отдел кадров, рассчитались…Именно с этого дня начался мой трудовой стаж в качестве сотрудника милиции.
— Как сложилась Ваша карьера в милиции?
— Нас с Кормушкиным сразу же направили в уголовный розыск, где к тому времени там уже хорошо знали. Стали работать, вникать, пропускать все это через себя. Было трудно в первое время, но хотелось работать, показать себя. Спустя время меня направили на переподготовку в Чебоксары на полгода, чтобы получить офицерское звание. Когда я вернулся, то получил разрешение, что могу участвовать в оперативной работе. Меня сразу поставили на участок, который включал в себя район Сельхозтехники, м-он Шагова и ул. М.Ульяновой. Поначалу все нам было в диковинку. До места на своих ногах добирались, знакомились с людьми, с контингентом, который стоял на учете, стали раскрывать преступления. Был я тогда еще молодой, неженатый, да и не до создания семьи было. Но, кстати, с супругой своей тоже познакомился на работе. Она была свидетельницей в деле о краже, мне пришлось ее допрашивать. У нас завязались дружеские отношения, мы стали встречаться, а вскоре и вместе жить. Позже у нас родился сын Евгений. Сейчас он учится в центральной городской школе, занимается боксом и планирует поступать в военное училище.
Но вернемся назад… Времена тогда были непростые. Наступали «лихие 90-е», в стране царила разруха, зарплату по три месяца не выплачивали. На комбинате цеха стали закрывать, и целые семьи оставались без работы. Народ выживал, как мог: кто-то в бизнес пошел, кого-то огород кормил, а кто-то и воровством занимался. Мы жили в квартире на Советской и потихонечку сводили концы с концами.
— Но работу в милиции Вы не оставили…
— В то время были конфликты на Северном Кавказе. Туда со всей России, в том числе и из Ивановской области, стали направлять сотрудников милиции. И вот я тоже туда попал, на 30 дней. Приехал во Владикавказ, потом в Ингушетию. Я увидел это все своими глазами — разбитые, сожженные дома… Больно и страшно было смотреть, как народы, которые веками жили вместе, вот так развели по разные стороны баррикад. Многие семьи в то время жили порознь. Например, муж — ингуш, а жена — осетинка, встречались у нас на блокпосту, чтобы просто поговорить. И провокации были, и люди у нас пропадали и их потом находили убитыми…
— Расскажите о своей службе в тот период, было трудно?
— Такой случай запомнился. Нас однажды направили в одно село. Раньше там жили и ингуши, и русские, а когда конфликт начался, получилось так, что из станицы все русские уехали, осталась только одна семья. И мы прибылм их охранять. Я был старшим в нашем отряде, и без моего ведома двое сотрудников из другого райотдела, пока мы отдыхали, уехали с членами этой семьи в Ингушетию и попали по дороге в засаду. Их разоружили и бросили, а мы остались одни. Уже стемнело, мы их ждем и думаем, что нас уже окружили, отстреливаться придется. Рации нет, чтобы помощь запросить. И вдруг видим — уазик по дороге мчит, наши едут. С ними мы на машине благополучно покинули село.
Месяц я пробыл там, приехал домой, вернулся к привычной работе. Меня поставили начальником уголовного розыска. И потом начался конфликт в Чеченской республике. Я сразу подал рапорт, чтобы меня по контракту отправили туда служить. Близкие и родственники отговаривали, конечно, но 5 октября 2003 года, в день уголовного розыска, я уже прибыл в Грозный. Когда я приехал, увидел вновь развалины, озлобленный народ…Страшно было. Из Грозного меня направили начальником уголовного розыска в Шали. Там уже ждали контрактники. Мне дали отделение, где было 30 человек — 15 русских и 15 чеченцев. Нашей задачей было не только бороться с преступностью, но обучать молодых ребят. За годы службы в Чечне пришлось многое повидать. Чеченцы долго привыкали к нам, а мы — к ним. Я все время изучал людей, своих коллег, чтобы знать, кому можно доверять, кто меня прикроет в трудную минуту. Ребята разные приезжали, некоторые сразу сдавались, не выдерживали. Я хотел, чтобы люди в первую очередь работали, а не сидели сложа руки. Кругом беспредел творился, люди пропадали, а другие — и наши, и чужие — на этом наживались. За время службы там я потерял троих своих сотрудников. Ребята были хорошие, а хороших людей там убивали. Я потом к их родным часто ездил, помогал, чем мог. Всего я отработал в Чеченской республике 5 лет и дослужился до звания подполковника. Выше звания контрактникам не давали.
После долгих лет службы по контракту пришел к нам в РОВД. Меня сначала брать не хотели, так как я уже достиг пенсионного возраста. Но начальник криминальной полиции Цветков сказал: «Да вы что, такого опытного сотрудника отпускаете!». И нашли мне место в качестве старшего участкового, а спустя некоторое время поставили оперативным дежурным. Впоследствии предложили должность начальника криминальной полиции, и проработал я в этой должности около 3 лет. Начальником УГРО в то время был С. Беликов.
— Сложно было вновь привыкать к «мирной» службе?
— Заняв пост, я в первую очередь занялся личным составом. Стал показывать, как надо работать, учил сотрудничать друг с другом, взаимовыручке. Сейчас со многими сотрудниками до сих пор встречаемся, общаемся.
— Можете вспомнить какие-либо интересные дела, которые приходилось раскрывать?
— Из всех преступлений мне особенно запомнился один случай, когда мы раскрывали убийство сторожа из магазина «Контраст». Рядом с ним раньше была небольшая автомобильная стоянка. Один из водителей обнаружил тело сторожа со следами телесных повреждений и позвонил в часть. Мы выехали, вместе с экспертом стали осматривать место происшествия. Собралась толпа зевак. Тут приходит сын сторожа и говорит нам с вызовом: «А найдете ли вы убийцу моего отца?» Мы пообещали, что, конечно, найдем. Он уже был настроен скептически и заранее готов к тому, что преступление не раскроют. Как правило, 70 % преступлений раскрываются, когда сотрудники УГРО и следственная оперативная группа работают прямо на месте происшествия. Вот и мы вовремя оцепили территорию и нашли улики, выведшие нас на людей, которые оказались не местными. Их задержали — одного в Болотнове, других в Иванове. Эти люди приехали к нам в город вообще случайно, жили поблизости, и кто-то им сказал, что этот пожилой сторож торгует алкоголем. Они пришли к нему и, видимо, не договорившись о цене, решили отобрать спиртные напитки, нанесли ему побои. Преступники напились и только утром сообразили, что дедушка скончался, и сразу сбежали. Но найденные улики помогли нам найти их и привлечь к уголовной ответственности.
Помню тоже один случай, произошедший на Шагова, под Новый год. Мы собирались к детям на ёлку, но пришла информация, что из бывшего «Дома одежды», где продавали различную аппаратуру, похитили прямо с витрины музыкальный центр. Разбили стекло и забрали вместе с колонками. Пока охрана ехала, преступник сбежал. Начался ажиотаж, с управления начали звонить, выяснять, как так случилось. К нам пришел начальник охраны, просил помочь. Я взял с собой двух стажеров и пошел раскрывать преступление. Сделали подворный обход, осмотрели место происшествия, нашли свидетелей, которые видели, как один товарищ бежал с этим музыкальным центром и скрылся подъезде. Мы обошли квартиры и в одной из них нашли похищенное. Дело было раскрыто. На ёлку к детям, правда, не попали. Стажеры все удивлялись — как Вам так быстро удалось преступление раскрыть? А я отвечал им: «Нужно, прежде всего, уметь людьми общаться и не сидеть на месте». Как говорится, волка ноги кормят.
Вот еще случай. Однажды ночью в дверь звонок. Супруга моя открывает, а на пороге девушка стоит. Говорит, что к ней пристал мужчина и попытался изнасиловать. Ей удалось его обхитрить. Сказала, мол, мама будет беспокоиться, что меня долго нет, давай я ее предупрежу, скажу, что погуляю подольше, но повела его не к своему дому, а туда, где знала, что живет сотрудник полиции. Я собрался, оделся в гражданское, взял с собой пистолет и спустился вниз. У подъезда и правда мужчина стоит. Я представился, заговорил с ним, удостоверение показал. Он сказал, что ждет девушку. Предложил ему в вытрезвитель пройти, взял под руку, а он вдруг вырвался и побежал прочь. Я догнал его, повалил, пытаюсь наручники надеть. Мы боремся прямо на снегу, он крупный, сильный, пытается меня сбросить. Но тут приехал патруль, который моя жена вызвала. Когда стали потом выяснять, оказалось, что этот товарищ и к другим девушкам ранее приставал и у него с психикой не все в порядке.
— Получается, что Вы большую часть своей жизни отдали работе в полиции?
— 25 лет поработал я уголовном розыске, но общий стаж у меня 36 лет. Прошел путь от стажера до заместителя начальника полиции по оперативной работе. Ушел на заслуженный отдых в 2013 году.
— Что Вы считаете главным качеством для сотрудника полиции?
— Сотрудник УГРо должен быть прежде всего хорошим психологом, уметь общаться с людьми, располагать их к себе, обладать оперативной хваткой, а так же такими качествами, как ответственность, настойчивость и трудолюбие. Он должен быть ответственным и грамотно подкованным, а еще, что немаловажно, ни в коем случае не должен злоупотреблять своими должностными обязанностями и поддаваться соблазнам.
— Что Вы можете сказать о современной полиции и ее сотрудниках?
— Труднее стало работать. Многое изменилось и, прежде всего, характер преступлений Например, раньше подростки клей и краску нюхали и у нас много токсикоманов на учете стояло, а сейчас — курят спайсы. И раньше их было проще к ответственности привлечь, нежели в нынешнее время. Сейчас более свободно себя граждане относительно закона чувствуют и к сотрудникам полиции относятся с меньшим уважением. И досадно, что, когда сотрудника берут на работу в правоохранительные органы, смотрят не на его личные качества, а на диплом. Нужно ведь прежде всего быть человеком, а не отличником учебы. В наше время не было высшего образования, а все со своей работой прекрасно справлялись…
— Ваши пожелания тем, кто сегодня трудится в УГРО…
— Желаю я каждому доработать до пенсии, потому что 20 лет в должности — это большой срок, особенно в уголовном розыске.
— Если бы Вам предложили вернуться на много лет назад, какой бы путь Вы выбрали – гражданскую службу или оперативную работу?
— Я ни о чем не жалею! Мы вышли из народа и пошли работать в полицию. И мы чувствовали, что были нужны, что можем помогать людям. Поэтому считаю, что жизнь свою я прожил не зря!
